Историко-этно-психологические новации в междисциплинарных исследованиях

Размышления о природе исторического знания столь же стары, как и сама история. Люди всегда интересовались своим прошлым, задавались вопросом о важности этих знаний. История, как известно, это развивающийся массив социального опыта, передающийся от поколения к поколению, который каждый раз осмысливается заново - это диктует необходимость применения новых методов изучения самой истории.

Говоря о междисциплинарных подходах к изучению прошлого, Л.П. Репина подчеркивает, что «междисциплинарность представляет собой неотъемлемую характеристику современной исторической науки», а в фокусе современной историографии находится «человек и все более - человеческая индивидуальность. История рассматривается как наука о человеке, изменяющемся в социально-темпоральном пространстве прошлого и своими действиями изменяющем это пространство».

Соглашаясь с этим, добавим, что человек есть дитя природы, а сама природа, с одной стороны - одновременно является единой, «интернациональной», а с другой - не является таковой. Она имеет различную «географическую особенность», природно-климатическое своеобразие в разных регионах планеты. Но при том всегда существует взаимосвязь и взаимообусловленность всех регионов. Это единство природы в глобальном масштабе и многообразие форм ее проявления в локальных точках земли имеет социо-культурное и функциональное воздействие на социум и на каждого человека. В то же время, как считает философ В.Ф. Шаповалов, «человек - объединяющее начало, он способен объединить все многообразие живых существ и неживых образований. В нем, словно в фокусе, сходится все многообразие мира».

Сегодня многие ищут правду истории. Очевидная невозможность постижения абсолютной истины приводила порой одних исследователей (напр., американский ученый Фрэнсис Фукуяма) к предреканию конца истории, других (напр., немецкий философ Карл Ясперс) к утверждению, что история имеет глубокий смысл, но он недоступен человеческому познанию, к отказу от поисков истины, замене ее некими стереотипами, в результате чего «демифологизированная» история превратилась в своего рода иллюстрацию к догматической схеме. Это не означает, как верно заметила В.И. Уколова, что адекватное познание истории невозможно на путях ее материалистического понимания, но указывает на то, что само это понимание не должно быть линейным и однозначным, претендующим на исключительность.

Почти семидесятилетняя изоляция советской науки от мировой нанесла большой урон отечественной науке. Сейчас российские исследователи стремятся влиться в мировой научный корпус как органическая часть, усвоить совокупный международный опыт. Современные российские историки все чаще обращаются к опыту западной исторической науки, для которой характерно многообразие исторических школ, направлений, исследовательских методик.

В переломные эпохи происходит переоценка духовного наследия: смена научных парадигм, обновление культурных и этических ценностей, крушение прежних и становление новых идеалов, революционные перемены в образовании. Это мучительный, болезненный, длительный процесс. Он связан с разрушением привычных стереотипов мышления и поведения, с появлением множества альтернативных позиций, с внезапным возрождением давно забытых и отброшенных взглядов, реанимацией мистики, белой и черной магии и знахарства, появлением новоявленных мессий, обещающих своим последователям царство Божие на Земле и т. п.

Выйдя из кризиса, наука обычно обновляется, возникают новые дисциплины, специальности, методы, а то и другая картина мира (если научная революция охватывает ключевые области знания). На рубеже XX и XXI столетий историческая наука с особым интересом стала осмысливать жизнь человечества: материальные и духовные плоды труда, развития, творчества. Кроме того, существуют различные, часто диаметрально противоположные оценки одних и тех же событий, периодов истории. В связи с этим не теряет актуальности вопрос о возможностях научного познания истории, об исторических концепциях.

Одним из шансов обновления исторической науки французский ученый Люсьен Февр считал союз истории с психологией: «Сколько людей расстается с историей, жалуясь, что в ее морях, исследованных вдоль и поперек, больше нечего открыть. Советую им погрузиться во мрак Психологии, сцепившейся с Историей: они вновь обретут вкус к исследованиям».

Историческая психология, несмотря на то, что существует немало относящихся к ней исследований (в области социогенеза - В. Вундта, З. Фрейда, К. Юнга, Э. Фрома, Э. Дюркгейма, Л. Леви-Брюля и др.; в других областях - биологии, физиологии высшей нервной деятельности, этнологии, и в прочих дисциплинах), в определенном смысле является новой наукой, вернее комплексом связанных наук - очередным шагом к интердисциплинарной истории.

Основой науки о прошлом, согласно Л. Февру, должна стать историческая психология в широком значении слова, которая скорее соответствует истории ментальностей (но эти два понятия не являются синонимами). Слово «ментальность» (от франц. «mentalite») вошло в активный научный обиход и подразумевает не только направление человеческой мысли во времени и пространстве, но и стиль, манеру мышления, которая обусловливает социальное поведение человека.